Звездная Черненко: сферу здравоохранения государство не считает приоритетом

общественный Пространство

Звездная Черненко, доцент Национального университета "Киево-Могилянская академия", докторша правовых наук, главная експертка медицинской группы реанимационное пакета Реформ, експертка Центра поддержки реформ при Кабмине, поделилась с общественным пространством мнениями об актуальной для каждого украинского реформу системы здравоохранения, и подумала, почему так важнейшим вещам как образование, культура и здравоохранение традиционно в нашей стране уделяется меньше внимания, по сравнению с другими отраслями.

Читайте также:

реформы: Алена Герус о реформах: чужому учитесь, и своего не понимает

Реформа образования: Реформа образования на примере школы будущего

Общественное пространство: Верховная Рада приняла закон, который упрощает регистрацию лекарственных средств. Что это для нас всех значит?

Звездная Для всех граждан, пользователей фармацевтической продукции, это означает, во-первых, увеличение вариантов лекарств на прилавках в аптеках. Сегодня нет вариативности некоторых препаратов, есть только один препарат. С введением в действие закона есть большие шансы, что где-то через полгода очень много препаратов получат своих конкурентов рядом на полках. Конкуренция всегда стимулирует уменьшение цены, поскольку это борьба за потребителя. Во-вторых, в условиях конкуренции появятся, возможно, более качественные, более эффективные препараты, которые до сих пор не попадали на украинский рынок. То есть это и борьба за уменьшение цены, и борьба за качество. Я не исключаю, что будут придуманы новые схемы - наши люди способны к придумывание новых схем, но на сегодня это существенный сдвиг и хороший результат для украинских граждан.

Для многих фирм, производителей, которые себя уважают и имеют хороший рынок в мире, не было интересно бороться с украинской системой за регистрацию своего препарата, чтобы попасть на рынок. Они просто говорили: «Ну, нет - так нет. Если государство для нас создает столько барьеров, нам просто неинтересно, мы пойдем в другую страну. Мы не много выиграем с такими убытками, которые нужны для того, чтобы попасть на рынок ». На сегодня эти барьеры сняты - это, скажем, хороший шаг. Следующая задача: мониторить этот процесс и смотреть, появятся новые барьеры, и как их нужно будет преодолевать.

Общественное пространство: У меня к Вам такой глобальный вопрос: если сравнить больного с украинской настоящее и больного где-то на Западе, в каких цивилизованных, развитых странах - в чем отличие их возможностей, если сравнивать системы здравоохранения?

Звездная: Это хороший и объемный вопрос. Если мы говорим о законодательных возможности, об объеме общих прав человека, то у нас фактически такой же объем. Вопрос только в том, насколько государство способно обеспечить работу и финансирование системы для того, чтобы была возможность реализации этих всех прав. Собственно, с реализацией прав больше проблем: у нас часто нет физического или экономического доступа. Не всегда у нас есть возможность выбрать врача, поскольку врач не является самостоятельным игроком при оказании услуг, а привязан к конкретным заведений. За рубежом врач - это самостоятельный предоставитель услуг. У нас согласно законодательству медицинскую помощь оказывает учреждение здравоохранения. Это означает, что врач просто привязан, и у тебя немного выбора, если в пределах твоей территории только одно учреждение. За рубежом выбор обеспечивается, потому что каждый врач является игроком в процессе предоставления медицинских услуг.

Если мы говорим об информированном согласии: поскольку у нас формально в Гражданском Кодексе это закреплено, теряется смысл самой идеи информированного согласия. У нас законодательно записана модель информированного согласия, а в конце концов, согласие берется - информирование не происходит, поскольку никто из поставщиков медицинских услуг: ни заведение, ни руководство заведения, ни работники заведения, - не понимает, что такое информирование пациента. Нет вообще модели коммуникации, она не излагается ни в вузах, ни в последипломном образовании - никто этого не представляет. Концепт информированного согласия, который есть за рубежом, у нас существует только на бумаге и только в части согласия. То есть у нас пациент думает будто он очень активный игрок в этом процессе, но с стороны здравоохранения он остается пассивным.

Так можно по каждому праву пройти. За рубежом артикулируется право на уважение времени пациента. Это существует не потому, что кто-то спешит на работу, а потому, что если есть очередь на получение той или иной услуги, и один пациент может подождать, а для другого это критично, то очередь должно быть дифференцирована по первоочередности и внеочередность. Во многих странах это происходит хронологичнистю: ​​кто-то попал в очередь, тогда следующий. Для нас это малоактуальными сегодня, поскольку у нас во многих заведениях очереди являются фактическими, даже есть запись, когда прийти, но нормативно не урегулирован, как они должны строиться по приоритетности. Мы к этому еще не подошли даже с точки зрения нормативного регулирования. То есть у нас права вроде и вытекающих из прав человека, мы все эти права нет, но мы даже не созрели для базовых подходов, к которым доеволюционувалы зарубежные страны. Страны Западной Европы эволюционным путем к этому пришли. У нас просто в один момент приняли решение, и оно не работает.

Читайте также:

Реформа образования, культуры: Оксана Левкова: создает продукт и везем его в Донбасс, а порой и на фронт

Экологическая реформа:
Марта Руда: Украина экологическую я вижу как страну счастливых людей

Общественное пространство: Я просматривала количество задач, которые ставила перед собой реформа системы здравоохранения: этот перечень довольно значительный, например, создание Национального центра общественного здоровья и т.д., но из заявленных задач, как Вы видите, на самом деле выполняется, есть ли какие движения?

Звездная: У нас на самом деле не только последние два года, если поднять документацию, последние пятнадцать лет достаточно много писалось документов вроде Концепции реформирования здравоохранения, пути, видение, программы даже, но ничего из этого не сдвигалось. И сегодня все написанные видение мало в чем сдвигаются. Почему так происходит? Потому что, скорее всего, одни ожидают быстрых, очень успешных решений: сегодня примем - завтра все почувствовали на себе улучшение. В медицине очень мало есть таких решений, хотя они возможны. Но они не делаются, потому что все понимают, что они краткосрочные и незначительные. Все значительные сдвиги, в которых нуждается система здравоохранения, долговременные. Например, изменение финансирования: нужно перестроить весь бюджетный подход, подход местного самоуправления, отношение к этим деньгам в пределах учреждения, повлиять на способ переформатирования вообще того, что финансируется для населения.

Это огромный охват игроков всего процесса, и каждый из них сопротивляется, каждому из них это неинтересно, потому что всех устраивает то, что есть сегодня. Это и есть самая большая проблема, поскольку разговоры, интенсивно продолжаются два последних года, скорее нужны не для того, чтобы мы уже завтра должны реализованную реформу, а для изменения в сознании граждан - понимание того, что это нужно. У нас есть очень красноречива статистика: социология показывает, что 78% граждан, большое количество, считают, что медицинская реформа является одной из приоритетных, и тут же, на вопрос: «Готовы ли вы испытать определенные неудобства для того, чтобы была проведена реформа? »- 58% отвечают:« Нет ».

Это означает на самом деле, что мы хотим, чтобы что-то произошло, но и не состоялось, потому что никто не хочет подстраиваться: «Если я привык ходить справа от своего дома в поликлинику, то не хочу менять и выстраивать маршрут слева ...» Это те вещи, которые сегодня приговорюють реформы. Все концепции: одна, вторая, третья - разрабатываются, чтобы объяснить, какие шаги нужны, чтобы достичь определенных результатов. Это скорее такая основательная просветительская деятельность, чем на самом деле реформа.

По общественному здоровью: этот подход во многом мировоззренческим. Для большинства врачей, учились, проходили последипломное образование, работали, понятна и четкой работа, которая проводилась в Советском Союзе по санитарно-эпидемиологическому обеспечению и охране всей системы. И если есть желание других, которые были за границей, построить это все фактически с теми же задачами, но в другом порядке, в другой системе, и назвать это системой общественного здоровья, то просто сопротивление, потому что всегда есть сопротивление и боязнь чего-то нового - а вдруг это окажется хуже? Обсуждений этих концепций должно быть больше, встреч должно быть больше - не только с участниками, но и через средства массовой информации. Они происходят, но этого мало. Я скажу, что с реформами я касающаяся как експертка той или иной степени с 2009-2010 года, то в начале вообще это мало кому из средств массовой информации было интересно, мало кто об этом говорил, кроме, возможно, телеканала «Рада», поскольку это касалось каких-то законов или решений при парламенте. На сегодня есть гораздо больше источников информации, которые распространяют эти новые идеи, новые видения. Я не скажу, что все, что написано на сегодня, является успешным и правильным, но оно заставляет людей между собой поговорить и, возможно, дойти до какого-то решения. Есть решение краткосрочные, которые можно, обсудив, принять через неделю, а есть решения, которые требуют нескольких лет обсуждений для того, чтобы прийти к результату. Например, по децентрализации решение приняли, широко НЕ обсудив. И сейчас уже поезд уехал, и начинается: «Давайте мы поговорим. Мы попали в такую ​​ловушку: нужно делать, а мы не знаем, как получить деньги ». Это такой стиль: очень часто спешим, хотим кому-то что-то показать. Пилотные проекты тоже были таким образом запущены: запустили закон, а потом через какой-то определенный период присылали в районы методические рекомендации - очень часто это могло быть поздно, и нужно было что-то переделывать. Поэтому дискуссии, обсуждения этих реформ нужны, возможно, в их результате появится лучшее видение, чем прописано в этих концепциях. Но сегодня это системные изменения. Политики всех стран хотели бы заниматься темой здравоохранения, потому что это касается каждого. Социальная сфера не каждый касается, потому что есть бизнесмены, которые к ней не касающиеся. А сфера здравоохранения влияет на всех, и эта тема достаточно тонкая для политиков. Если они не уверены на сто процентов, что это правильное решение ... А у нас до сих пор остается мало наработок в этой сфере, например, у нас очень мало экономических подсчетов.

Общественное пространство: Никто не хочет терять избирателей, рисковать.

Звездная: Да, но даже если мы говорим, что мы избирателям можем доказать, что это правильное решение, нужно иметь максимально объективные оценки, исследования, проведенные несколькими центрами, даже экономические расчеты. Чтобы не сказать, что это кто-то один провел, а объяснить, что в нескольких центрах были проведены такие расчеты, и поэтому надо сделать так. У нас нет таких вычислений - даже по каким-то отдельным вопросам. Может, кто и сделал анализ в рамках диссертационного исследования, но серьезных цифр и вычислений по гарантированному объему, по стоимости, по себестоимости лечения, по рабочей нагрузке, по многим другим показателям - на сегодня де-факто нет.

Общественное пространство: Почему тогда такая сверхважная тема, как здравоохранение, занимает не такую высокую позицию, чтобы ее действительно уже рассчитывали со всех сторон разные эксперты?

Звездная Я думаю, что ответ на вопрос может быть в другом примере: если вы посмотрите на количество работников, которые работают в Министерстве здравоохранения, и сколько, например, даже сегодня работает в Министерстве экономики. Министерство здравоохранения отвечает за лекарства, за регистрацию, безопасность, за медицинских работников, их образование, науку, переквалификацию, за образовательные медицинские учреждения, за медицинские учреждения, работающих по санитарно-эпидемиологическое благополучие и т.д. Можно очень многое добавить, например, внедрение электронных информационных технологий. При этом там работает сегодня 240 работников. Министерство экономики до Революции насчитывало 1500 работников, затем сократили где-то наполовину. И зарплатный фонд в них сохранен при том, что зарплата в Минфине, Минэкономики всегда была и есть больше, чем в Министерстве здравоохранения.

Общественное пространство: Пренебрегать своим здоровьем - это у нас в украинском природе?

Звездная Я думаю, что это не в украинском природе. Это на самом деле было в Советском Союзе. Для меня это было открытием. Опять же, занимаясь этим, невозможно в одном источнике прочитать всю информацию, она собирается по капле из опыта, по информации от разных людей. В Советском Союзе очень много больниц не имели достаточного государственного финансового обеспечения, над ними брали шефство колхозы, заводы, которые помогали деньгами на ремонт, на питание при том, что тогда не было таких высокотехнологичных устройств, были простые и дешевые. То есть государство никогда, даже в Советском Союзе, не давала достаточно денег, и это всегда было вопросом локальным, дыры латались из разных источников уже на местах. На сегодня мы имеем такую ​​же ситуацию: государство не считает, что это является приоритетом.

Читайте также:
Реформа сферы благотворительности: Лариса Жигунов: все привычки нужно воспитывать, и благотворительность - не исключение

Общественное пространство: То есть это наследие нашей ментальности из Советского Союза?

Звездная Абсолютно. Если есть какая-то проблема в здравоохранении - виноват министр здравоохранения. Когда министр здравоохранения говорит: «Знаете, нам нужно изменить финансовую модель, нам нужно изменить ситуацию с бюджетным финансированием, возможно, с бюджетным субвенциям», - ему говорят: «Подожди. Там, где деньги, у нас есть Минфин, есть Минэкономики. Там есть компетентные люди, там есть профессиональные департаменты по социальной сфере - они разберутся ». Я не говорю, что они не профессионалы, но речь идет о том, как в правительстве расставлены акценты. Ответственность на Минздраве. Построение, выбивания, улучшение ситуации - есть другие. Хотя на самом деле на сегодня, - чтобы завершить глобально этот вопрос, - соглашение об ассоциации, которое мы подписали, от нас требует введения принципа здоровья во всех политиках. Это значит, что здоровье должно быть одним из видов деятельности Минрегионстроя, Мининфраструктуры, Министерства образования, Министерства культуры, а не только Министерства здравоохранения. И если бы это относилось в повестку дня, то у нас и фонари бы горели, поскольку это безопасность от побоев: не страшно выйти погулять на улицу, а не перед телевизором сидеть, - это тоже здравоохранение. Это ответственность Минрегионстроя. Здоровье - это глобальный капитал. Мининфраструктуры: транспорт, дороги - здесь вообще и не говорить об уровне ДТП и т.д. Министерство культуры - это определенная просветительская работа. Министерство образования - тоже. И когда мы говорим, что в составе здоровья человека медицина составляет лишь 20%, а остальные - это стиль жизни, генетическая предрасположенность ...

Общественное пространство: Экология ...

Звездная Абсолютно. Большой спектр, который является в полномочиях других министерств. Они это сегодня не ставят на повестку дня. Надо создать отдельную межведомственную рабочую группу в Кабмине. Это должно быть на повестке дня каждого министерства. И когда Министерство экономики сегодня должно было понимать, что каждый здоровый гражданин - это полученные доходы в бюджет завтра, то они бы больше заботились о рынке труда, об охране труда, это должно было быть их спектром деятельности.

Общественное пространство: Льготников стало бы меньше, потому что люди стали бы здоровыми.

Звездная Абсолютно. И перегрузки бюджета было бы сбалансировано. Здоровье во всех политиках - это тот принцип, по которому живут все развитые страны. У нас все говорят: «Да, мы не против» - не переходя в активную фазу предложений, изменений и т.д.

Читайте также:

Реформирование социального обеспечения: Марианна Онуфрик: в Украине - просто армия льготников

Реформа системы здравоохранения: Леся Брацюнь о паллиативной помощи: в наших больницах - коридоры, коридоры, двери, двери и очень темно

Общественное пространство: То есть сейчас нет такой группы людей, активистов или власти, которые несли это просвещение в массы, работали с обществом?

Звездная Есть много общественных организаций, которые проводят определенные мероприятия по улучшению здорового образа жизни, например, проведение скринингов, объяснения гражданам, нужно проводить регулярные диспансерные осмотры, чтобы не иметь запущенных болезней. Есть много активистов, но это не является системой.

Общественное пространство: Я имею в виду информирование граждан о реформе, о нужны перемены.

Звездная: Некоторые вещи мы делаем на площадке реанимационное пакета Реформ, некоторые вещи делают другие организации, но это не всеобъемлющим. Если мы посмотрим на то, где у нас лучшие каналы коммуникации с гражданами для таких тем, то есть несколько ключевых телевизионных каналов. На ключевых каналах тема здравоохранения поднимается только в аспекте трагедий.

Общественное пространство: Сенсаций каких-то, да?

Звездная: И сенсаций.

Общественное пространство Сфера борьбы с коррупцией в государственных закупках: что происходит в ней?

Звездная: У нас две потенциальные рельсы крутятся в том, что нужно, чтоб преодолеть все проблемы, связанные с государственными закупками. Это или международные закупки, когда «мудрые дяди» нас решат и преодолеют эту коррупцию, и мы не будем допускать наших неразумных людей, которые только и делают, что создают коррупционные схемы. И второе - это если мы это сделаем не из «добрых дядь», а через компьютер, то есть это система Prozorro, то опять же все проблемы решатся, и у нас не будет человеческого фактора. Я хочу сказать, что и в одном, и во втором варианте проблемы коррупции в государственных закупках не решаются. Если мы говорим, что система Prozorro помогла купить столы, бумага, ручки, стулья дешевле, то конечно можно открыть Интернет и посмотреть, какие есть стулья. И если они в магазине гораздо дешевле, любой может сказать: «А почему вы такие дорогие стулья покупаете?» Но если мы говорим о закупке лекарств ... На сегодняшний день есть несколько историй с общественными организациями, благотворительными фондами, которые помогают закупать лекарства и знают , какие лекарства являются действенными, какие лекарства помогают, а какие нет, какие знают, что в больнице эти лекарства, но они не используются и в конце года сдаются, потому что они не помогают вообще, и ищут другие препараты. В закупках лекарств ключевым является формулировка перечня препаратов, видов, форм, их дозировки, которое действительно нужно. И в одном, и во втором примере, которые сегодня предлагаются - это следующие этапы, которые действительно прозрачные - и это хорошо. Но самой коррупция на этапе формирования. Из свежих примеров, очень простых для понимания, - я названий препаратов не буду называть, - когда всегда закупка определенного препарата осуществлялась в дозировке 200 мл при том, что одному пациенту его вводят 400-600 мл, то есть нужно достаточно большая дозировка этого препарата ... Последний раз почему-то в пересчете на закупки этот препарат был выставлен в дозировке 20 мл. Что это значит? Скорее всего, есть дистрибьютор, завез препарат по 20 мл и для того, чтобы исключить всех других конкурентов, которые продают по 200 мл, выставил именно такая дозировка. Все, после этого участников-конкурентов просто нет, потому что такая дозировка предложил только один дистрибьютор.

Или есть дистрибьюторы, которые имеют только таблетки, есть другие, которые торгуют только ампулами. И есть только одна фирма, которая завезла и таблетки, и ампулы. И, например, выставляется через запятую: "таблетки, ампулы». Тот, что торгует только таблетками, не может предложить свою продукцию, и тот, кто торгует только ампулами, не может, а только тот, кто имеет и таблетки, и ампулы. Это всегда так выглядело и сегодня остается. И ни Prozorro, ни международные закупки ... Потому что по международным закупкам шла речь о том, что мы должны сделать все, чтобы нас решали, что нам нужно купить. А если посмотреть на типичный договор купли ЮНИСЕФ, который доступен в Интернете, там указано, что ЮНИСЕФ дает прайс-лист лекарств, которые они могут закупить, а наша сторона определяет, что именно нужно. Это опять же не та вещь, которая должна быть. На самом деле даже тот, кто разбирается в этом конкретном заболевании и в этом виде препаратов, не может так просто определить, как со стулом или бумагой, что правильно, а что неправильно. Только тот, кто с этим работает ежедневно, может определить, а это довольно небольшой круг людей в Украине.

Я уверена, что решением проблемы, альтернативой является реимбурсация. Я могу ошибаться, но пока я не нашла других аргументов. Реимбурсация - это возвращение средств. Например, на рынке есть все препараты, которые нужны, все варианты для того или иного заболевания. Лицо идет в аптеку и покупает тот препарат, который ей действительно помогает, уменьшает или давление, или уровень сахара в крови. Государство же определяет, что по этому препарату, по этой действующей активном веществе, мы можем компенсировать, например, 60 гривен. Человек идет в аптеку и выбирает: «Мне помогает и этот, и этот препарат, но один стоит 42, а другой - 82 гривны, то я возьму за 42, у меня нет больше денег». Если человек больше зарабатывает, то он может купить за 82 гривни 22 - из собственного кармана, 60 - за деньги государства. Но человек сам выбирает, что ей помогает. А сегодня очень часто бывает так, что препарат, который выдают, не помогает, и нужно идти покупать самостоятельно за 82 гривны. И получается, что государство потратило деньги, купив препарат не всегда по рыночной цене, может быть и больше, не используется, и человек из кармана выложила полностью всю сумму.

Это на самом деле во многих странах работает. Кто компенсирует? Или это государство централизованно дистрибьюторам или сетям компенсирует, или страховая компания, как за границей - не в том суть. Суть в том, что для потребителя, во-первых, работает система более эффективных лекарств. Во-вторых, это возможности выбора по цене. Это, на мой взгляд, должно повлечь уменьшение цены, потому что продавцам и дистрибьюторам интересно продавать товар, чтобы он не лежал на полках. Это должно минимизировать надбавки, которые делают продавцы, потому что они будут заинтересованы, чтобы в эту нишу 60-ти гривен вошло несколько препаратов, чтобы пациент мог выбрать. Потому что если будет только один, они сразу серьезно экономически проигрывают. Если один хороший препарат будет стоять в пределах 60-ти, то все будут его брать, и вообще из кармана ничего не преподавать. Если в этих пределах будет несколько препаратов, то между ними будет конкуренция. Но все они будут действенными, потому что если препарат не будет действенным, люди будут брать за 82 гривны, и никогда за 42 не купят - хоть он дешевле, но недейственный. И это тот инструмент, который сегодня, я уверена, может помочь решить многие проблемы. Есть люди, которые уже начинают критиковать эту идею, потому что понимают, что им это не на руку.

Общественное пространство: ВИЧ / СПИД - которые у нас есть планы по борьбе с такими эпидемиями?

Звездная: Стоит сказать, что у нас есть государственная программа, на которую выделяются средства, у нас была создана система центров профилактики и борьбы с ВИЧ / СПИДом, то есть много ресурсов было вложено государством в организационном и финансовом плане. Сегодня идут разговоры о том, что организационно это не до конца было правильно. И вопрос, наоборот, максимальной интеграции этих лиц для предоставления всех видов услуг, а не только тех, которые были в центрах. Какие еще нужны вещи, которые на сегодня не были покрыты, а следовательно и вызывали определенные проблемы - это вопрос охвата должным образом пенитенциарной службы. Информирование населения хорошо проведено. Второе серьезный вопрос - это то, как работает Служба крови.

Со всеми другими вопросами: много сделано, но еще многое должно быть разъяснено. Например, у нас есть большая проблема, которая во многом стимулирует другие проблемы ВИЧ-положительных - это работа правоохранительных органов, которые зачастую могут дискриминировать таких лиц и вызывать трудности с доступом к медицинской помощи, ухудшение здоровья. Есть сегодня по ВИЧ-позитивных лиц стигматизация, но не такая большая, как была раньше. Была проведена значительная работа. Или государство может сделать больше? Думаю, что может, но это должна быть комплексная вещь. Государство вообще должно донести до граждан, что ответственность за здоровье - это в первую очередь ответственность самого человека, а не государства. И требовать от государства всего, когда ты сам ничего не сделал, - это неправильно. Просвита должно быть не только по ВИЧ / СПИДу. У нас есть такая пословица: «До тридцати лет человек портит свое здоровье всеми возможными способами, а после тридцати требует от государства максимального восстановления своего здоровья». Эту ситуацию нужно изменить в сторону большей собственной ответственности, но при этом должны быть привлечены все министерства. Опять же, построение нового подхода к общественному здоровья включает построение разветвленной сети работы с ВИЧ / СПИДом. Довольно много на это уходит денег. Я бы хотела, чтобы это было максимально прозрачно и отчиталось, чтобы общественность видела, где есть прогресс, где есть сдвиги, а где нужно еще поддержать. У нас очень часто так происходит для определенного вида заболевания - это закрытая каста, которая в пределах своего круга обмениваются информацией, возможно, об этом прогресс они знают между собой, но не знает остальные. Люди теряют возможность поддержать это движение и приложить усилия определенным образом. Например, онкология более открыта для общества, ВИЧ / СПИД на сегодня более закрытый. Стоит больше этот вопрос открывать не только вопрос презервативов и защищенного секса, но и гораздо больше. Способ передачи до сих пор остается неверно понятым многими, неверно трактуется.

Читайте также:

децентрализация:
Что такое децентрализация: видеоинструкция от Ивана Лукерья
А. Ткачук: за три месяца в Украине семь процентов общин объединились. Это рекорд всех времен и народов

Общественное пространство С Вашего опыта, насколько власть, правительство прислушиваются к мнению общественных экспертов, общественных организаций, активистов, ученых?

Звездная: По-разному. Есть успешные истории, менее успешны. Во многих чиновников традиционный подход: это должно быть Академия медицинских наук, это должны быть академики и профессора в области, а все остальное не являются весомыми, и к ним не стоит прислушиваться. Есть такие варианты, когда общественность весьма специфическая, думают: «Если я заболел, значит я знаю, что нужно сделать, чтобы мне и всем остальным было хорошо». С этим есть проблемы, достаточно часто это агрессивно, непродуктивно. Но это нужно для того, чтобы выкристаллизовались правильные организации, эффективные активисты.

По ученых я скажу, что сегодня это не об Академии меднаук. За рубежом преподаватели большинства университетов и их базы является крупнейшим ресурсом для любых комментариев и экспертных заключений. У нас до сих пор журналистов я интересую больше активист, чем как преподаватель. Хотя у нас многие преподаватели являются публичными экспертами, но они стали экспертами через общественную активность. Никто из журналистов не приходит в университет и не требует комментарий преподавателей. За рубежом, в Америке, университеты являются ключевыми экспертными центрами. Можно сказать, что у них динамичнее развивается мысль относительно определенных ситуаций. Если мы говорим о фундаментальных исследованиях, то это могут быть серьезные академики и ученые, которые не исследуют динамично проблемы, как: «Вчера сказал премьер-министр, что вы об этом думаете?» Если мы на парах можем обсуждать текущую деятельность: «А вчера в новостях вы слышали ... давайте проанализируем». У нас происходит более активная работа по оценке современных решений или событий, а в академических исследованиях - это определенные фундаментальные изменения, но не всегда то, что есть на времени, актуально именно сегодня. Хотелось бы больше, но это тоже вопрос поиска лояльных или поиска максимально правильного решения. Иногда случается так, что хочется больше лояльных. Последние два года значительными усилиями удается, как минимум, донести свое мнение, но это является результатом консолидации экспертов из разных организаций. Не столь они консолидированы в здравоохранении как в других сферах. Это тоже является причиной, почему нельзя ускорить процессы принятия определенных решений, поскольку одни эксперты очень рассеяны, а другие - очень лояльные, которые, возможно, из-за своего трудоустройства, по месту работы не хотят создавать проблемы. Есть люди, которые говорят абсолютную правду и отстаивают критические вещи, но мощного движения, хотелось бы создать для отстаивания интересов, к сожалению, нет.

В сфере здравоохранения, несмотря на значительный компонент здорового образа жизни, в котором государство полностью заинтересована, является второй большой компонент - оказание медицинской помощи и медицинские работники. Можем ли мы говорить, что на сегодня существует медицинское сообщество, которое является носителем гордости за свою профессию, которая может постоять за своего коллегу, или которая может сказать, что вот этот работник достоин быть медицинским работником, он портит наш профессиональный имя? Нет. А когда были известны ролики о работниках экстренной медицинской помощи, в состоянии алкогольного опьянения выехали на вызов, или кто-то из медицинских организаций заявил, что это недостойным профессии, мы это осуждаем? Никто. Это означает, что граждане, которые видели этот ролик, посмотрели на реакцию медицинского сообщества и подумали, что все остальные работники такие же. Очень просто испортить имидж профессии игнорированием и умолчанию. Построить имидж гораздо труднее. Когда у нас значительная сообщество молчит, очень трудно проводить реформы. У меня порой складывается впечатление, что мне одной нужно, чтобы у них была лучшая работа. Я что-то скажу и понимаю, что за мной никого нет, я сама. Очень много может быть принятых решений, но должна быть поддержка. Сегодня начинается критика представителей власти: «Вы вообще не эксперты. Не работали врачей - не рассказывайте! »Или другим способом, потому что это некомфортно.

Общественное пространство: В заключение мы всегда задаем вопрос: есть ли у Вас определенный месседж, пожелания, призыв к общественности в контексте нашей темы, важно сегодня сказать?

Звездная: «К работе!» - очень лаконично, но если немножко расширить, то каждому нужно представить, что он считает необходимым сделать, те первые два шага, для того, чтобы ситуация там, где он находится сегодня, улучшилась, и это сделать. У нас есть хороший пример реанимационных отделений, где сами врачи без всякого приказа министерства решили, что нужно открыть отделение, допустить родственников и находиться в максимальном партнерстве с родителями детей или родственниками пациентов, потому что это всем на пользу. Надо оглянуться вокруг себя и сделать два-три шага, которые, как ты считаешь, сегодня пойдут на пользу человечеству, этим пациентам или этой системе в этом месте. Это не значит, что мы сделаем реформы чьим руками, даже не об этом речь. Но таким образом люди смогут усилить свой внутренний стержень, почувствовать, что они влияют и действительно хотят изменений. С такими людьми мы потом построим и врачебном самоуправлении, и нормальную систему. Я понимаю сегодня индивидуальную войну каждого медицинского работника за себя, за свое место в здравоохранении, но трудно их вывести на интерес другого, кроме себя. Поэтому нужно посмотреть вокруг себя и сделать хотя бы несколько хороших решений и шагов - это месседж и для общественных активистов вне медицинских учреждений.

Разговор на видео:

Беседовала: Любовь Еремичева
Работа над текстом Ирина Гузий